Что происходит с вами, когда вы оказываетесь в смешном или неловком положении? Как реагируете на комментарии окружающих? Что в этот момент думаете о себе и о них? А если вы при этом еще слегка рассеянны и неуклюжи — в общем, немного беременны, а, значит, шансов учудить что-то необычное и непредсказуемое у вас гораздо больше, чем у остальной части населения?

Стать клоуном, посмешищем, предметом обсуждения… Для многих диапазон переживаний в таких случаях колеблется от смущения и легкой виноватости до полной прострации и жестокой депрессии. Во время беременности, когда у женщины реакции обострены, самые обычные слова или взгляды порой становятся стрелами, которые больно ее ранят. Как же научиться проще относиться к своим возможным промахам, «выпадениям» памяти, физической неуклюжести, периодическому торможению умственных способностей? Как перестать болезненно реагировать на насмешки, а то и откровенную грубость? Как развить умение посмеяться над забавной ситуацией?

История 1. «Мама недоспала»

Эта история произошла, когда я была на втором месяце беременности. Вставать утром надо было рано, чтобы накормить старшую дочь завтраком и отвести в школу. Спать хотелось жутко и поэтому момент, когда я выбиралась из теплой постели, и момент реального просыпания, практически никогда не совпадали. И вот я стала готовить легкий завтрак себе и ребенку. Вскипятила воду, положила какао в чашку. Подумала, что одной ложечки порошка будет мало, и положила еще одну. Добавила немного сахара и собралась залить все это кипятком. Алена все это время сидела за столом и молча наблюдала за моими манипуляциями. И вдруг ребенок сказал: «Нет, мне все-таки интересно, а что это ты делаешь? Я вот смотрю, смотрю, и понять никак не могу». «Как что делаю? — начала понемногу просыпаться я, — какао для тебя».

Голосок Аленки стал еще более вкрадчивым: «А в чем ты его делаешь?» Внимательно проследив взглядом траекторию своей руки и чайной ложечки, я обнаружила, что засыпала какао и сахар в чистую пепельницу мужа. Мало того, чуть не залила все это кипятком.

Пока я пыталась сообразить, как это у меня получилось, Аленка разразилась громким хохотом: «Ох, уж эти беременные, такие смешные иногда вещи делают». Мне самой было смешно! Мы еще обсуждали утренний казус и по дороге в школу!

А через пару дней оказалось, что Алена поделилась новостью с одноклассниками, и все ребята знали, что мама Алены делает какао в пепельнице. Я слегка напряглась, поскольку распространение этой информации не входило в мои планы. Но, немного поразмыслив, я четко увидела внутри себя два пути, по которым могли пойти дальнейшие события.

Первый: из маленькой мухи можно было на полном серьезе раздуть огромного слона: вызвать дочь на ковер и устроить разбор полета за болтливость. Подозревать детишек в плохих мыслях на свой счет. Озаботиться тем, что они расскажут новость своим родителям, и те будут судачить обо мне. И так далее, и тому подобное. Я увидела свой страх быть предметом сплетен, свои робкие попытки контролировать ситуацию, которую контролировать было невозможно. И момент, когда я это увидела и осознала, совершенно естественно вывел меня на другую дорогу — дорогу, на которой ситуация была пережита и «отпущена». Очень серьезно «поболтавшись» в своих мыслях, беспокойствах и переживаниях, я пришла к противоположному полюсу: несерьезности ситуации и моем безразличии к мнению окружающих.

История 2. «Забыл алфавит, падежей припомнил только два»…

Выпадения памяти я стала замечать у себя где-то на пятом месяце беременности. Забывались мелочи, обещания, события. В этом году я впервые в жизни начисто забыла о своем дне рождения. Напомнила Аленка, которая первая поздравила меня утром. Дочка от души веселилась над моей амнезийкой и называла «забывалкой». Я, шутя, ворчала, что все это пустяки. Главное, что я помню, что она моя дочь и ее надо отправить утром в школу. А все остальные вопросы будем решать по мере поступления.

Кроме того, начались интересности с речью — перестановки слогов и букв: «паловые крабочки», «лоза потоса», «родные воды». А бывали моменты, когда речь теряла свою связность и превращалась в некий поток сознания. Иногда при этом я ловила недоуменный взгляд собеседника, иногда чувствовала, что меня слушают просто из уважения к моему нынешнему положению. Я могла рассказать одну и ту же историю несколько раз одному и тому же человеку — вновь и вновь, с выражением и красочными подробностями, я напрягала чужие уши «двадцать первой рассказкой».

Если правда открывалась, я немного смущалась, но все меньше считала подобные ситуации проблемными. Забыла и забыла, переставила слова и слоги местами — ну и ладно, нагрузила кого-то — извините, но что же вы сразу не сказали? Позволяя себе выглядеть смешной и немножко глупой, я отдыхала от себя самой, от серьезности своего ума и его озабоченности по поводу того, «как я выгляжу в глазах окружающих».

История 3. «Не смешно, любимый»

Когда срок беременности перевалил за 7 месяцев, я стала одной из счастливых обладательниц походки вразвалочку. «Мама, ты похожа на пингвина», — восклицала Аленка. «Посадим уточку в маршруточку», — приговаривал муж, помогая мне подняться на ступеньку.

Кроме того, я стала наблюдать смещение центра тяжести своего тела, «невписываемость» в повороты и домашний интерьер, а также периодическое нарушение координации движений. Последняя выражалась в том, что я могла «дать крен» в момент завязывания шнурков, если рядом не было посадочного места. Или же в ванной случайно зацепить головой полочку с шампунями и бальзамами, которые дружно падали мне на голову. Но самое интересное представление для моих близких начиналось, когда я переставала «дружить» с интерьером. Ваза, летящая со стола, который «вдруг оказался уже», чем я рассчитывала. «Удлинившийся» край дивана, о который я споткнулась и на который в недоумении упала. Все это вызывало смех у мужа и дочери. И их неубедительные попытки натянуть маску сочувствия меня абсолютно не убеждали, так как уголки их ртов растягивались сами по себе.

И пусть смешные прозвища меня не задевали, но сам смех и комментарии по поводу моей неуклюжести заставляли переживать. Сразу становилось жалко себя, я могла взгрустнуть и заплакать, объявляя сквозь слезы, что муж меня не любит и не понимает. Он пытался оправдываться, но мне от этого было не легче — мне было не смешно, а очень даже наоборот. И только спустя какое-то время я пришла к выводу о том, что в его смехе не было издевки. Что я накручиваю себя в связи с изменением «весовой категории» и потерей былого изящества. В конце концов, я поняла, что мое восприятие — всего лишь следствие моего же недоброго отношения к своему располневшему телу. Неприятие себя автоматически рождало убеждение, что и другие ко мне относятся плохо. Сообразив (психолог все таки!), что большинство переживаний — следствие моей тревожной мнительности, я перестала обвинять мужа в черствости, а потом и сама начала подшучивать над собой в моменты неуклюжести. Теперь подобные ситуации превратились в забавные и милые.

История 4. «Ну, ты, мать, даешь»

Недавно у меня гостила подруга из Днепропетровска. Мы давно не виделись, поэтому долго сидели на кухне, пили чай и сплетничали обо всем. Потом Наташа пошла на балкон курить, а я решила пока помыть посуду. Посуды было много, я мыла ее долго и тщательно, но Наташка все не появлялась. Минут десять я еще покрутилась на кухне, а потом пошла в комнату. Бросив взгляд на балкон, я увидела, что подруга очень выразительно смотрит на меня через стекло. И тут до меня дошло, что, когда она пошла курить, я автоматически закрыла дверь на щеколду, чтобы дым не попал в комнату. И Наташка не меньше получаса простояла на балконе.

«А почему ты мне не крикнула, что заперта?» — спросила я. «Да я уже полчаса стучу и ору так, что прохожие на улице оборачиваются», — недоумевала подруга. Я виновато посмотрела на нее, но кроме как «упс…», ничего сказать не смогла. Мне, конечно, повезло, что Наташка — свой человек, и все закончилось мирно. Но я, честно говоря, пережила несколько неприятных минут. Некий «судья» внутри меня встал во весь рост и сказал: «Полная дура. Заморозила подругу. И кто ты после этого?» Если бы я серьезно повелась на слова «судьи», то еще долго чувствовала бы себя виноватой. Но, дав «арбитру» сказать все, что он хочет, я вежливо помахала ему рукой, и пошла дальше общаться с подружкой. Эмоциональные волны еще побушевали несколько минут, но, не получив от меня поддержки, утихли.

А ведь можно было наехать на себя по полной программе — с чувством, толком и расстановкой. Смотреть на подругу искоса, посыпать голову пеплом, испортить себе и ей настроение и смазать всю встречу, которую мы обе так долго ждали.

История 5. «Мама, а ты прикольная»

Под конец беременности стали проявляться такие милые «штучки», как потеря самоконтроля. На последнем родительском собрании мы с одной мамой повеселились на славу. Собрание шло уже час, и уже начало превращаться в скучнющую скучность, моя подруга Ольга стала бросать в меня с задней парты скатанные в шарики бумажки. Я немного потерпела, но после пятого «снаряда» не выдержала. Порывшись у своего ребенка под партой в поисках чего-нибудь подходящего, нашла резиновую кобру — игрушку, которой Аленка пугала меня несколько недель. Учительница продолжала что-то рассказывать, а я отправила кобру в полет на заднюю парту. И тут же раздался двойной женский визг. Пищали Ольга и ее соседка по парте. После этого в классе минуты на две воцарилась полная тишина. Реакция родителей и классной руководительницы была неоднозначной. Некоторые родители смеялись. Некоторые возмущались «детским» поведением и нарушением порядка, остальные просто молчала. Учительница понимающе улыбалась, чем меня очень порадовала. Я скромно попросила прощение, хотя губы расплывались в улыбке. Я веселилась от души, как нашкодивший ребенок, для которого забава важнее последствий. И это чувство детской радости не покидало меня еще долго. Когда после собрания я рассказала дочке о своей шалости, она тоже развеселилась, а потом сказала: «Мама, а ты прикольная!» И это прозвучало для меня как похвала.

Серьезность и озабоченность собой порой способны сильно осложнить жизнь. Особенно во время беременности, если постоянно иметь в виду «значимость» своего положения и демонстрировать ее окружающим. Но если эту самую серьезность пропустить через свое осознание и понимание, то вполне возможно, что под слоем пыльных стереотипов и отработанных механических реакций находится зеленый росток юмора, живости и непосредственности.